Неточные совпадения
Из театра Степан Аркадьич заехал
в Охотный ряд, сам выбрал рыбу и спаржу к обеду и
в 12 часов был уже у Дюссо, где ему нужно было быть у троих, как на его счастье, стоявших
в одной
гостинице: у Левина, остановившегося тут и недавно приехавшего из-за границы, у нового своего начальника, только что поступившего на это высшее место и ревизовавшего Москву, и у зятя Каренина, чтобы его непременно привезти
обедать.
В день свадьбы Левин, по обычаю (на исполнении всех обычаев строго настаивали княгиня и Дарья Александровна), не видал своей невесты и
обедал у себя
в гостинице со случайно собравшимися к нему тремя холостяками: Сергей Иванович, Катавасов, товарищ по университету, теперь профессор естественных наук, которого, встретив на улице, Левин затащил к себе, и Чириков, шафер, московский мировой судья, товарищ Левина по медвежьей охоте.
И те и другие считали его гордецом; и те и другие его уважали за его отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался
в лучшем номере лучшей
гостиницы; за то, что он вообще хорошо
обедал, а однажды даже
пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель;
в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать
в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл
в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
В гостиницу пришли
обедать Кармена, Абелло, адъютант губернатора и много других. Абелло, от имени своей матери, изъявил сожаление, что она, по незнанию никакого другого языка, кроме испанского, не могла принять нас как следует. Он сказал, что она ожидает нас опять, просит считать ее дом своим и т. д.
К счастью, погода стояла прекрасная — и Санин,
пообедав в знаменитой тогдашней
гостинице «Белого лебедя», отправился бродить по городу.
Они приехали
в гостиницу, побежали
в свою комнату и велели подать себе
обедать.
— Еще бы! Ну, разумеется, экстренный train [поезд.] на наш счет;
в Москве каждому гостю нумер
в гостинице и извозчик; первый день — к Иверской, оттуда на политехническую выставку, а
обедать к Турину; второй день — обедня у Василия Блаженного и обед у Тестова; третий день — осмотр Грановитой палаты и обед
в Новотроицком. А потом экстренный train к Троице,
в Хотьков… Пение-то какое, мой друг! Покойница тетенька недаром говаривала: уж и не знаю, говорит, на земле ли я или на небесах! Надо им все это показать!
Чтобы скучно не было и снисходя к крайней нужде вновь приезжавших и несемейных, которым, за неимением
гостиницы в городе, негде было
обедать, доктор Самойленко держал у себя нечто вроде табльдота.
Итак, я сижу
в Петербургской
гостинице уже девятый день. Вопли души совершенно истощили мое портмоне. Хозяин — мрачный, заспанный, лохматый хохол с лицом убийцы — уже давно не верит ни одному моему слову. Я ему показываю некоторые письма и бумаги, из которых он мог бы и т. д., но он пренебрежительно отворачивает лицо и сопит. Под конец мне приносят
обедать, точно Ивану Александровичу Хлестакову: «Хозяин сказал, что это
в последний раз…»
Прошло с этой встречи два или три дня, я было уже про этого господина и позабыл, но мне довелось опять его встретить и ближе с ним ознакомиться. Дело было
в одной из лучших
гостиниц за обедом; сел я
обедать и вижу, неподалеку сидит мой образцовый хозяин с каким-то солидным человеком, несомненно русского и даже несомненно торгового телосложения. Оба едят хорошо, а еще лучше того запивают.
Ден через пять огляделся Алексей
в городе и маленько привык к тамошней жизни. До смерти надоел ему охочий до чужих обедов дядя Елистрат, но Алексей скоро отделался от его наянливости. Сказал земляку, что едет домой, а сам с постоялого двора перебрался
в самую ту
гостиницу, где
обедал в день приезда и где впервые отроду услыхал чудные звуки органа, вызвавшие слезовую память о Насте и беззаветной любви ее, — звуки, заставившие его помимо воли заглянуть
в глубину души своей и устыдиться черноты ее и грязи.
— Это никуда не годится. Я вас иначе устрою. Вы будете жить с одним из моих officiers d’ordonnances [Адъютантов (франц.)], бароном де Неверле… У нас здесь пока
гостиниц порядочных нет… Конечно, скоро будут, но пока… A la guerre comme a la guerre… [Непереводимая пословица: «На войне, как на войне», т.е., применяйся к обстоятельствам.] За обедом мы порешим это дело с Неверле… Вы сегодня у меня
обедаете… Ровно
в семь и, пожалуйста,
в сюртуке, а не
в мундире… До свидания.
Я была как
в чаду, пока сбрасывала «казенную» форму и одевалась
в мое «собственное платье», из которого я немного выросла. Сейчас же после этого мы отправились с мамой за разными покупками, потом
обедали с мамой и Васей
в небольшом нумере
гостиницы… Опомнилась я только к ночи, когда, уложив Васю на пузатом диванчике, я и мама улеглись на широкую номерную постель.
Катя после службы зашла
пообедать в советскую столовую. Столовая помещалась
в нижнем этаже той же «Астории»,
в бывшем ресторане
гостиницы. Столики были без скатертей, у немытых зеркальных окон сохли
в кадках давно не поливаемые, пыльные пальмы. Заплеванный,
в окурках, паркет. Обед каждый приносил себе сам, становясь
в очередь.
Ежели вы скромный мужчина, не знающий Москвы, опоздали на званый обед, ошиблись расчетом, что гостеприимные москвичи вас позовут
обедать, и вас не позвали, или просто хотите
пообедать в лучшей
гостинице, — вы входите
в лакейскую.